Юрий Николаевич Чугунов.
Литературные произведения.

Следи за рукой

« Следи за рукой!», - торжественно произносил Юра «Никулин», он же Юра Хабибулин, рабочий сцены нашего дружного оркестра «ВИО-66» под руководством Юрия Саульского. Мы хорошо знали, что это означает; и действительно с нетерпением следили за его рукой, которая лезла за пазуху, и извлекала на свет Божий бутылку чего-нибудь горячительного. Юра «Никулин», прозванный так за его артистические наклонности и некоторое внешнее сходство с великим комиком, был нашим неизменным «гонцом» в ближайшие торговые точки, где можно было приобрести вожделенный «пузырь».

Я вспомнил эту многообещающую фразу, проезжая как-то по Большой Серпуховской улице. В одном из дворов… А, впрочем, все по порядку.

В далекое училищное время я частенько оказывался на этой улице. Здесь жил мой училищный друг, студент композиторского отделения Саша Вустин, и я в погожие дни, бывало, провожал его до дома и заходил послушать редко исполняемую музыку – Саша собирал пластинки. И однажды, после очередного музыкального вечера он вызвался меня проводить. «Пойдем, я покажу тебе одну вещь»,- загадочным голосом сказал Саша, и повел меня в один из ближайших дворов. «Вот, сейчас, только не умри от смеха» (а сам он уже еле сдерживался). Мы вошли в последний проем между домами, и глазам моим предстало такое зрелище: скульптура взрослого Ленина детского роста. В одной руке кепочка, другая протянута… я проследил направление руки, и взгляд мой уперся в дворовую помойку. Скульптура была выкрашена  серебристой индустриальной краской и стояла на довольно высоком постаменте, несомненно, расчитанном на взрослого Ленина. Но Ленин был карликового роста, - такого размера статуи мальчика Ульянова, как правило, ставили во дворах домов пионеров. А тут – карлик Ленин с ручонкой, протянутой в сторону помойки. И кепочка скомканная - в другой. Представили?

Я давно так не смеялся. А Саша, довольный произведенным эффектом, сквозь смех объяснял мне тонкости этого «шедевра», обходя со всех сторон. Я потом многих своих друзей водил в этот двор, полюбоваться на сей перл. Года два назад завел в этот дворик жену, чтобы и она приобщилась, но скульптуры уже не было. Помойка, правда, осталась. «Лукич» сделал свое дело – указал курс, коим наш доверчивый народ неукоснительно следовал 70 лет.

После этого спектакля я стал с новым интересом присматриваться к многочисленным памятникам вождя, благо в Москве их видимо- невидимо. Одна из статуй, помещавшаяся во дворе станкоинструментального завода возле Донского монастыря, была выкрашена бронзовой краской, а сам вождь изогнулся в каком-то кокетливом реверансе. А во дворе общежития МИИТа вождь вообще смахивал на дебила, опять-таки с неизменной кепочкой в руке.

Если статуя во дворе Серпуховской улицы отличалась изяществом, то черная голова, на которую я наткнулся, проезжая на велосипеде по Тимирязевскому парку, напротив, могла напугать своими колоссальными размерами. Она стояла во дворе мастерской скульптора Вучетича. Я потом много видел таких голов, мотаясь по Союзу с гастролями. У меня была мысль сфотографировать скульптурные изображения вождя, выбирая самые нелепые, но по своей природной лени, сделать этого я не удосужился. А зря – ведь скоро их совсем не останется.

Интересно, за чьей рукой придется мне следить в оставшуюся жизнь. И уж никто не скажет торжественным голосом: «Следи за рукой!», залезая за пазуху за вожделенным «пузырем». А ведь это, признайтесь, гораздо приятнее, чем следить за рукой карлика-вождя, чтобы взгляд уперся в помойку. Мы и так давно уже в ней барахтаемся с его «легкой руки».